6 марта отмечается 200-летие со дня рождения Петра Ершова. Но что мы отмечаем? День рождения автора нескольких стихов или автора гениального яркого «Конька-Горбунка»? Ершов до самой смерти и даже посмертно находился под подозрением, что «Конька-Горбунка» написал не он, а Пушкин.
До сих пор критики, писатели, поэты возвращаются к этому вопросу, выдвигая свои версии. О проблеме авторства сказки «Конек-Горбунок» говорится и пишется уже более 15 лет. За это время найдено большое количество доводов в пользу того, что автором сказки был Пушкин и что «Ершов» — псевдоним. Их количество перевалило за три десятка (подробно – в журнал «Литературная учеба» № 3 за 2009 год).
Аргументы литературных критиков А. Лациса и В. Козаровецкого, авторство Ершова заведомо отрицающие:
1. Сказка впервые была напечатана в апреле 1834-го, следовательно, написана годом ранее - ведь сказка большая. Тогда Ершову было всего 18 лет. Не мог 18-летний студент, стихов до того не писавший (в лучшем случае написавший несколько откровенно слабых стихотворений), сразу написать гениальную сказку. К тому же придется признать, что 18-летний Ершов был много гениальнее 18-летнего Пушкина, которому в таком возрасте такую сказку написать и не снилось. Не сохранилось ни одного стихотворения Ершова, под которым можно было бы уверенно поставить дату ранее 1833 года. Лишь под несколькими стихотворениями стоит «начало 1830-х годов». Ведь это может означать только, что до сказки у Ершова никаких стихов не было вообще, либо эти стихотворные опыты были так слабы, что их было стыдно показывать.
2. В остальных стихах Ершова нет ни одной талантливой строчки. Более того, поздние исправления (1856 года) текст ухудшают. Сравним:
Издание 1834 года (редакция Пушкина)
На него дурак садится,
Горбунок-конек встает,
Черной гривкой потрясает,
На дорогу выезжает;
Вдруг заржал и захрапел,
И стрелою полетел;
Только черными клубами
Пыль вертелась под ногами;
И чрез несколько часов
Наш Иван догнал воров.
Издание 1856 года (редакция Ершова)
На конька Иван садится,
Уши в загреби берет,
Что есть мочушки ревет.
Горбунок-конек
встряхнулся,
Встал на лапки,
встрепенулся,
Хлопнул гривкой, захрапел
И стрелою полетел;
Только пыльными клубами
Вихорь вился под ногами.
И в два мига, коль не в миг,
Наш Иван воров настиг.
Как объяснить неуместность большинства исправлений, внесенных Ершовым в текст сказки, и абсолютную бездарность некоторых, явно портящих ее.
Ершов в издании 1856 года отредактировал некоторые отрывки на новый лад. Исправления, а это около 800 строк, он сделал, скорее всего, по требованию Плетнева. Недаром же писал издателю: «Выполнил все ваши требования по тексту беспрекословно». Плетнев, возможно, так хотел отвести все подозрения от Пушкина. После смерти Николая I (1855) Александр II первым же указом амнистировал декабристов. "Конек-Горбунок" снова стал печататься, и теперь, после смерти Пушкина, Ершов начинает вмешиваться в текст. Все исправления и вставки, внесенные Ершовым (а их около 300), текст ухудшают.
Во фразе Пушкина «Этот Ершов владеет русским стихом, точно своим крепостным мужиком» упрямо не хотят ни слышать вложенной в нее иронической интонации, ни видеть ее истинного смысла, хотя ею Пушкин сообщает нам, что Ершов не владеет и никогда не владел русским стихом: ведь у него не было и быть не могло никаких крепостных мужиков, поскольку в Сибири никогда не было крепостного права, и Пушкин это прекрасно знал.
3. Был ли у Ершова доступ к сюжету, позаимствованному для «Конька-Горбунка» из одной из сказок Страпаролы? А главное, случайно ли у сюжетов «Сказки о царе Салтане», «Сказки о золотой рыбке» и «Конька-Горбунка» один и тот же источник -«Приятные ночи» Страпаролы, французский перевод которых имелся в библиотеке Пушкина?
4. У всех талантливых и гениальных писателей есть своя интонация, ритм, особый пульс фразы. И сказки Пушкина и «Конёк-горбунок» написаны хореем. Только Пушкин пользовался многоточиями, вставляя их там, где на самом деле ничего не было пропущено, но добивался тем самым особого ощущения загадочности и недосказанности. Тот же самый приём мы часто встречаем в сказке о Коньке-Горбунке.
5. Цензура никогда бы не пропустила эту сказку, если бы ее автором был Пушкин. Под своим именем Пушкину ее невозможно было не только опубликовать, но даже и показать своему высочайшему цензору — царю. «Кит державный», «перегородивший» «море-Окиян» и наказанный за то, что уж десять лет как «без Божия веленья проглотил он средь морей Три десятка кораблей», в лице императора не проглядел бы пушкинское «требование» освободить декабристов: «Если даст он им свободу, То сниму с него невзгоду». В образе коварного спальника выведен никто иной, как шеф николаевских жандармов – Бенкендорф; а царь, волочащийся за молоденькой девицей – и вовсе сам Николай I, оказывающий знаки внимания жене Пушкина. Даже под именем Ершова сказка продержалась всего 9 лет и была запрещена.6. Терять сказку Пушкина было жалко: гениальная же вещь. Зато произведение, вышедшее под авторством никому не известного Ершова, цензура бы не тронула. Для осуществления этой пушкинской мистификации требовался человек недалекий, который не увидел бы всего того, о чем сказано выше; в этом случае ему и опасность никакая не грозила. Именно таким и был Ершов, это Пушкин увидел сразу и все рассчитал верно.
Выбор сделал издатель Пушкина Плетнев, который в Петербургском университете читал курс студенту Петру Ершову. У того умер отец, и юноша нуждался в деньгах. За то, чтобы подписать «Конька» своим именем, Ершов получил 500 рублей – гонорар за публикацию в журнале «Библиотека для чтения». Если бы Ершов действительно был автором, то за все последующие переиздания при жизни получал бы неплохие гонорары. А он жил в Тобольске очень скромно, скорее даже нуждался. И когда после выхода второго издания сказки в 1841-м (Пушкин тогда уже умер) попросил издателя доплатить ему за книгу, то ему ответили: «Ничего не следовало получить и не будет следовать».
7. Никогда Ершов в переписке не называл «Конька-Горбунка» своей книгой: он избегал таких терминов. В прениях об авторстве безусловное доказательство – рукопись. Нет черновиков, набросков, вариантов, вообще ни одной допечатной строки, написанной рукой Ершова. О сочинительстве сказки ничего не знали его ближайшие приятели по университету. Вместе с тем не случайно не сохранилось ни одного экземпляра с дарственной надписью никому из тех, кто покровительствовал Ершову: Жуковскому, Никитенко, Сенковскому, Плетневу или Пушкину; да и в письмах ни Ершов никогда не писал «моя сказка» или «мой Горбунок», ни названные литераторы не упоминали сочетания «сказка Ершова». Переписанный рукою Ершова беловик (с правкой - или пометками - Пушкина), с которого печаталось первое издание, Ершов сжег. Свой дневник времени появления и первых изданий сказки тоже уничтожил.
8. Пушкин оставил нам свидетельство своего авторства — передал свой автограф А.Ф. Смирдину, в описи бумаг которого он числился под названием: «Заглавие и посвящение сказки «Конек-Горбунок»». По поводу этого «посвящения» П.В. Анненков записал: «Первые четыре стиха этой сказки, по свидетельству г-на Смирдина, принадлежат Пушкину». Но он не сохранился. А в собрании сочинений Пушкина до 1937 года включались заглавие и первые четыре стиха.
9. Более того, первое издание сказки 1834 года стояло у Пушкина на полке (Пушкин в черновике “Домика в Коломне” написал о ней словами “Отведена особенная полка”) для книг различных литературных мистификаций среди анонимных и псевдонимных изданий. Мы имеем дело с пушкинской мистификацией невиданного в истории русской поэзии масштаба: в сказке около 2300 строк, столько же, сколько во всех остальных пушкинских стихотворных сказках, вместе взятых. Такая мистификация была на руку Пушкину еще и потому, что он нуждался в неподотчетных жене деньгах - особенно для игры в карты. Пушкин любил тайны, розыгрыши и мистификации: "Когда б никто меня под легкой маской (по крайней мере долго) не узнал!" Почему эта мистификация не раскрылось позднее, после смерти Александра Сергеевича? Возможно из-за денег. Ведь тогда бы издателям пришлось выплатить вдове поэта Наталье Николаевне приличный гонорар.
10. В 1825 г. Пушкин задумал написать «Конька-Горбунка» и нарисовал себя перед кобылицей в виде Горбунка с бакенбардами между парой коней на рукописи «А. Шенье». В 1833 г. Пушкин писал жене: «Из старых моих приятельниц нашёл я одну белую кобылицу, на которой я съездил в Малинники; но и та уж подо мною не пляшет, не бесится…» А в «Коньке» читаем:
«Кобылица молодая,
Задом, передом брыкая,
Понеслася по полям,
По горам и по лесам;
То заскачет, то забьётся,
То вдруг круто повернётся;
Но дурак и сам не прост:
Крепко держится за хвост».
А теперь, когда мы разобрались в истинных причинах пушкинской мистификации, можно попытаться реконструировать её историю.Задом, передом брыкая,
Понеслася по полям,
По горам и по лесам;
То заскачет, то забьётся,
То вдруг круто повернётся;
Но дурак и сам не прост:
Крепко держится за хвост».
В 1834 году сказка спокойно прошла через цензуру. За журнальную публикацию с Ершовым расплатился сам Пушкин; вопрос, сколько получил Пушкин и за журнальную публикацию, и за отдельное издание сказки, можно только гадать, но Смирдин несомненно участвовал в мистификации: это был, скорее всего, вопрос цены. Так все в этой «связке» мистификаторов оказались прочно сцепленными этой тайной друг с другом, причем ни один из них не был заинтересован в ее раскрытии.
В связи со сказанным фраза, брошенная Пушкиным Ершову в присутствии Е.Ф.Розена {«Теперь этот род сочинений можно мне и оставить.») - поразительное свидетельство характера мистификатора, если учесть, что как раз в это же время Пушкин пишет еще одну большую сказку - «Сказку о золотом петушке». Последний факт проливает свет и на истинную первопричину появления «Конька-Горбунка».Разумеется, мысль Ахматовой, что в «Петушке» «бутафория народной сказки служит... для маскировки политического смысла», к «Коньку» относится даже в гораздо большей степени. И, тем не менее, главная причина появления обеих сказок - в другом. Что у них общего, кроме того, что они написаны одним размером? Общее в их сюжетах то, что царь хочет жениться на молодухе - и в обеих сказках он за это наказан. Но этот ответ сразу же напоминает нам, что Пушкин как раз в это время был сильно озабочен чрезмерным «вниманием», какое царь оказывал Наталье Николаевне. Таким образом, обе сказки Пушкина, «Конек-Горбунок» и «Сказка о золотом петушке», были «предупредительными выстрелами», хотя и этим не исчерпываются причины опубликования «Конька» под чужим именем.
Лацис не без основания полагал, что этой псевдонимной публикацией Пушкин решал еще одну проблему - денежную. Тайная продажа своего произведения обеспечивала Пушкина «карманными» деньгами, неподотчетными Наталье Николаевне; вот почему об этой сказке не знала и жена. Написав первую часть сказки и начавши вторую, Пушкин сразу увидел, что сказка под его именем становится не только непечатной, но и опасной. Значит, уже в процессе написания «Конька-Горбунка» Пушкин планировал издание под псевдонимом. Об этом недвусмысленно писал и сам поэт. Вот строки из беловика «Домика в Коломне», которые он осторожно исключил из окончательного текста:
Здесь имя подписать я не хочу;
Порой я стих повёртываю круто,
Всё ж видно, не впервой я им верчу,
А как давно? Того и не скажу-то…
Личная заурядность Ершова грозила всем участникам разоблачением мистификации, и, скорее всего, ему было поставлено условие, чтобы он уехал на родину, в Тобольск, - что он и сделал летом 1836 года. После смерти Пушкина, ради возможности получить хоть какие-то деньги за публикацию, он готов был пойти на любые исправления в тексте сказки, а вмешавшись в пушкинский текст, так и не решился оставить потомкам ни одного свидетельства пушкинского авторства «Конька-Горбунка».Порой я стих повёртываю круто,
Всё ж видно, не впервой я им верчу,
А как давно? Того и не скажу-то…
После смерти Ершова не осталось ни беловой рукописи сказки с правкой Пушкина, ни черновиков; не сохранился и подготовленный к набору оригинал. Никаких прямых указаний на свое авторство Пушкин не оставил - не мог оставить, поскольку в этом случае подставлял всех принимавших участие в розыгрыше; кроме того, раскройся эта «шутка» - и Наталья Николаевна могла предъявить «шутникам» немалый счет. А по общепринятым правилам художественные произведения переиздаются в последней прижизненной редакции, и, поскольку автором «Конька» считается Ершов, сказка и сегодня издается в «исправленном и дополненном» виде.
История с «Коньком-Горбунком» является прецедентом, на котором надо оттачивать принципиальное решение, как быть с пушкинскими мистификациями, которых у него множество. Когда еще не были известны «прямые улики» пушкинского авторства «Гавриилиады» и в начале прошлого века принималось решение, включать или не включать её в корпус пушкинских произведений, решающим аргументом стало: а кто-нибудь из современников Пушкина мог ее написать?
Осталось ответить на последний вопрос: когда
же сказка была Пушкиным написана? Исходя из всего изложенного, можно утверждать, что долго она в столе у Пушкина лежать не могла - это было просто опасно; стало быть, она должна была быть написана не позже второй половины 1833 года. Ответ - в пушкинской переписке того времени. I октября 1833 года Пушкин по дороге из Оренбурга заезжает в Болдино и проводит там почти полтора месяца. В письме от 19 сентября, ещё с дороги, он пишет: «уж чувствую, что дурь на меня на меня находит - я и в коляске сочиняю, что же будет в постеле»? Предчувствия его не обманули, он расписался, и, похоже, эта болдинская осень была не менее продуктивна, чем знаменитая. Получив два письма от жены, Пушкин пишет ей 8 октября:«Не стращай меня, жёнка, не говори, что ты искокетничалась...». Этот мотив в письмах Пушкина из Болдина постоянен и звучит всё тревожней.
11 октября: «...Не кокетничай с царём... Я пишу, я весь в хлопотах, никого не вижу - и привезу тебе пропасть всякой всячины». Там же: «...Кокетничать я тебе не мешаю, но требую от тебя холодности, благопристойности, важности - не говорю уж о беспорочности поведения...».
14 октября Пушкин заканчивает «Сказку о рыбаке и рыбке».
30 октября: «Ты, кажется, не путём искокетничалась. Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нём толку мало». Там же: «Гуляй, женка: только не загуливайся...» Там же: «Да, ангел мой, пожалуйста, не кокетничай...» В том же письме, сообщая о своём распорядке дня и о том, что у него один день похож на другой: «Просыпаюсь в семь часов, пью кофей и лежу до трёх часов... - то есть он каждый день работает (жена знала, что по утрам Пушкин пишет в постели). - Недавно расписался, и уже написал пропасть».
4 ноября он заканчивает «Сказку о мёртвой царевне».
6 ноября, жене: «Повторю тебе, что кокетство ни к чему доброму не ведёт...»; там же: «Побереги же и ты меня. К хлопотам, неразлучным с жизнию мужчины, не прибавляй беспокойств семейственных, ревности etc. etc».
Если пушкинские тревоги этого месяца и не стали первотолчком, заставившим обратиться к сюжетам «Конька-Горбунка» и «Золотого петушка», то, по крайней мере, укрепили Пушкина в этом намерении, а вероятность опубликовать развёрнутую эпиграмму на Бенкендорфа, с которым у него были давние счеты, не позволила ему остановиться и тогда, когда образ «хитрого Спальника» был завершён и стал опасен. Так многое и столь удачно сошлось в этой сказке, что в Петербург Пушкин собирался, уже зная, что опубликовать её необходимо, - пусть и не под своим именем.
6 ноября, незадолго до отъезда, «прикрывая» свою тайнопись, Пушкин пишет жене: «Я привезу тебе стишков много, но не разглашай этого: а то альманашники заедят меня». Учитывая всё выше изложенное, под сказкой можно смело ставить дату: октябрь 1833 г.
Проблема авторства лучшей пушкинской сказки и самой любимой сказки всех нас и наших детей и внуков выходит за рамки чистой пушкинистики - это проблема национальная. Разумеется, все разговоры, которые ведутся вокруг «Конька-Горбунка», это всего лишь догадки, предположения. Официально автором сказки остаётся Пётр Ершов. Но приведённые факты, а именно: молодость Ершова, то, что он ни до, ни после «Конька-Горбунка» не написал ни одного произведения, которое было бы на слуху, на виду у читателя, привычка Пушкина из-за нужды в деньгах скрывать свои доходы за чужими именами, наблюдения над текстами приближают к такому выводу: автором сказки «Конёк-Горбунок» вполне мог бы быть Пушкин.
Те, кого заинтересует эта версия, могут прочесть статью Лациса и публикации Казаровецкого, текст сказки издания 1834 года и сравнительный анализ этого текста с исправлениями и дополнениями в тексте сказки издания 1856 года в Интернете.
Думайте сами, решайте сами...
Источник
P.S. Читаем об этом же у Кира Булычёва в главе "Чужая сказка" сборника "Тайны Российской империи":
"Петя не подписал ни одной книги. Нет его автографов! Нет черновиков сказки. По словам Ершова, существовал перебеленный им же экземпляр с правкой Пушкина. Но в припадке хандры Ершов сжег эту рукопись. Как сжег и свой петербургский дневник. Откуда такая целенаправленная хандра?
А главный вопрос в том, почему в самом начале славы, когда уже готовились новые издания книги, должные сделать Ершова уже и богатым, Плетнев по просьбе Пушкина (а может, и по собственной инициативе) находит ему место учителя в тобольской гимназии — верный небольшой заработок и надежное место. И никаких гонораров Ершов больше не получит.
Кому же Сенковский заплатил за книгу?
Если свести воедино все намеки, свидетельства современников, обрывки документов и прочие косвенные улики, то можно прийти к мнению (как и сделал пушкинист Александр Лацис), что сказка написана Пушкиным. Почему же он тогда не подписал ее своим именем? Ответ прост. Пушкин понимал, что в таком случае она ни за что не увидит свет.
Исследования Лациса и других пушкинистов, считающих, что Ершов отношения к сказке не имел, что Пушкин и его друзья честно рассчитались с бедным студентом — шестьсот рублей, место учителя в гимназии и слава среди губернских барышень, чего еще желать? — эти исследования мне кажутся совершенно убедительными. Ну не мог наш «гений одной ночи» создать лучшую российскую сказочную поэму! Во всей стране был лишь один человек, который это мог сделать. Пушкин. И если бы они не были знакомы, если бы жили в разное время, в разных городах... Но за полгода до публикации сказки не ведомый никому студент приходит к Пушкину наниматься в переписчики, а летом следующего года он уже знаменитый автор."
